Утром нам доставили телеграмму, я даже не знал, что такое еще существует, на красочном бланке с розочками. Ольга Сергеевна Грекова (ур. Гроше) и Петр Витольдович Крассовский имели честь пригласить меня на церемонию бракосочетания в ЗАГС Мещанского района по адресу проспект Мира 16.

Маришка сразу возбудилась. Надо думать о подарке, значит, все выходные мы проведем в супер-мега-центрах. Она даже не заметила, что приглашают только меня, одного, без нее. И как ей сказать, я тоже не знал. Не представлял, как мне ныне быть, ведь я обещал вести невесту к алтарю, то есть государственному регистратору, или как там еще эта тетка называется. Как объяснить Маришке, что эта Мата Хари ее не приглашает? Она ее не замечает, не считает нужным замечать. А что мне делать? Для Маришки семейные события были самыми важными. Она старательно выбирала подарки, примеряла наряды и подбирала прическу, чтобы потом тихо сидеть в углу, и целый месяц обсуждать поданную еду, костюмы и подарки, среди которых наш безусловно был лучшим. Этого хватало ей на полгода, до следующего семейного торжества, будь то свадьба или похороны.

Я отправился объясняться к Ольге Сергеевне. Я не любил неприятностей, я старался их избегать, лавировать между людьми. Мне было невыносимо сообщить кому-то об увольнении, поэтому я терпел разгильдяя до последнего. Он наглел от свободы, я страдал, выслушивал жалобы остальных сотрудников на одного придурка, но тянул и тянул, мечтая, что это как-то само разрешится.

Я даже обрадовался, что Ольга Сергеевна решила показать мне свой свадебный наряд, ей больше некому было его предъявить. Милая кузина Агриппина появится лишь в утро торжества. Шляпка с огромными полями и перьями превзошла самые смелые ожидания. Она была, как гриб в детской песочнице моего детства, такой же красной с белыми перьями.

Ольга Сергеевна была в восторге от моей реакции, совершенно искренней, такое не сыграть. Я радовался, что доставил ей удовольствие. Размяк и не знал, как приступить к делу. Но она опередила меня, протянула список гостей, прося его уточнить. Первым номером шел я, вторым Николай, это понятно, с супругой, Летиция с детьми, Стас один, Ростислав без жены.

- Понимаете, Викентий, я не могу на наш семейный праздник пригласить женщину не нашего круга, - этого я от нее не ожидал.

- А я почему без жены?

Она смутилась:

- Я думала, что вам так будет удобнее. К тому же у нашей милой Летиции нет спутника, я думала, - она осеклась.

Замолчала, посмотрела на меня пристально, будто на допросе. Я тоже так думал, нет, я так не думал, я бы так хотел.

- Конечно, простите мою неловкость. Вы будете с супругой или всей семьей?

- А кто такая Виргиния Евгеньевна? - это имя я слышал впервые.

В списке она стояла пятым номером, но среди обретенных мной родственников она не значилась.

- О! Это двоюродная сестра нашей Грушеньки, точнее, ее мужа. Нет, не так - мужа сестры, или еще кого. Но по вдовству она приняла на себя все родственные связи по своей линии. Я ее лично не знаю, по телефонной связи она мне показалась очаровательным человеком. Она уже сорок лет живет в Бостоне, - старая лиса пыталась сгладить неловкость незнания быстрой болтовней.

- И Ростислав пусть с женой приходит, - мрачно сказал я.

- Вы думаете она будет уместна?

- Вот такие у нас родственники, родители следующих поколений Гроше, какие есть. А что же мы Лелика не позвали? Муж ее, родня наш, еще семь лет будет на нарах париться, а она как законная супруга могла бы и приехать. Вам они не нравятся? Ну да, нужны только чистенькие и успешные. Можно и все дерево наше обрезать, кривые ветки убрать, к чему они нам, только общий вид портят. А так будет, как на картинке, где одни генералы и статские советники, парадный портрет удачный выйдет. Ну что же, проведем чистку рядов?

- Я не позвала своего сына. Мне некуда отправить телеграмму, - грустно прервала она мою гневную тираду.

- Так вы ему напишите, по электронке, - я сел рядом. - Знаете, я не мог понять, почему меня на похороны отца не позвали. Какой бы он ни был, а я бы хотел его проводить. До сих пор не забыл этой обиды. И вы ничего не знаете о сыне. Вдруг он трактат пишет или секретное задание выполняет в условиях суровой конспирации?

Она сжала губы, чтобы не всхлипнуть. Ей хотелось верить, что ее единственный прямой наследник глубоко законспирированный разведчик. Она согласилась пересмотреть список гостей. Но тогда таинство брака перестанет быть камерным, как принято в их кругах, мероприятием. Это только у других сословий был пир на весь мир и гульба безудержная. Да, да, она хочет все строго по этикету.

У нее первый раз свадьбы не было, им свидетельство домой привезли. Потом и вовсе документы на другие имена выдали, где они тоже оказались мужем и женой, шведской супружеской парой, это в их легенде не менялось. Но каждой девушке мечтается о свадьбе, о платье и букете, о празднике и церемонии, радостных гостях, подарках и подарочках, которые потом можно перебирать морщинистыми руками, вспоминая, что это на свадьбу подарили. Совершенный пустяк, но как напоминание о том дне стоит в шкафу.

Муж дарил ей драгоценности на все годовщины, но это были просто подарки. У нее даже обручальное кольцо просто кольцо, купленное где-то в Уппсале. По выходу в отставку она перестала его носить и вряд ли она бы хотела передать его своей внучке. Тем более, что у нее и внучки нет, может, поэтому и нет. И у меня сын, и у Летиции мальчики. А Ане кольцо не нужно, она Божья невеста. Я знал, кому отдать кольцо, но не мог произнести вслух, тогда бы я признался во всем. Хотя она точно об этом догадалась, но я не хотел продолжать эту тему. Она сказала сама:

- Если только Летиции. Она молода и еще составит свое счастье. Ей просто не везло, это свойственно женщинам нашей семьи, в юности они делали ошибки. Я думаю, что и я, если бы не счастливый случай, сделала бы необдуманную глупость, поддавшись на фальшивый блеск и глупую напыщенность, - она засмеялась. - Это только сейчас я могу позволить себе ветреность и наивность. Мне уже пора быть легкомысленной. Вы согласны со мной, Викентий?

Я был согласен, и потому церемонно поцеловал ей руку, я знал, что ей это нравится. У меня возникла безумная идея, но я решил ее реализовать без согласия невесты. Для этого мне нужны были все родственники, а для исполнения у нас оставались только эти выходные.

В организованном Стасиком сеансе связи со всеми и каждым сразу пошли горячие споры о грядущей свадьбе. Я хотел устроить семейный обед в доме хотьковского художника, Коля требовал везти всех к нему на Миасс, Збышек предлагал свое поместье, все же, как бы мы не спорили, у всех Гроше польские корни, он опять взялся за свое. Летиция высказалась за Рыловцы, где оставались развалины семейного гнезда. Еще был замок во Франции, но он отпал сразу, впрочем, как и Польша, ибо пришлось бы оформлять визы. Я был не уверен, что невеста выездная со всеми своими гостайнами. А, может, арендовать дворец в Петербурге, предложила Агриппина, это как раз по аппетитам кузины Ольги, ей понравится.

Они спорили, а время уходило. Только Лелик просто пообещала приехать с закусками из тайменя и хариуса. Куда скажут, туда она явится, если билеты за чужой счет, само собой. Что же не повидать родню Вовкину, могут ему письма написать, она передаст, можно не сомневаться. Может, у Крассовского какие имения есть, там и устроить? Но так нельзя, невесту по всем правилам, которые надо соблюсти, забирают из отчего дома. Знать бы, где он.

Моя идея выдать ее замуж из родового гнезда, а не из ее квартиры на Рижке, трещала по всем швам. И тут меня осенило, но я не знал, как об этом сказать Маришке, а я уже решил. Раз печать у меня и я веду невесту под венец, то и отдавать мужу буду из своего дома. Я расправил плечи и даже вырос на два сантиметра. Мой дом примет всех Гроше, мой дом, где у меня нет кабинета, хотя пустой стоит комната Борьки, где он пребывает три недели в году, и еще есть гостевая, и гостиная, где только Маришка этой фанаберии научилась. Бог знает, гостиная! Гостиная - у нас, вышедших из общаги с общей кухней и электроплиткой в комнате, что было нарушением режима. Может, только так и бывает?

Я снова ссутулился, предстоял суровый разговор, но отступать я был не намерен. Как ее просить я тоже не знал, кроме дурацкого аргумента, что в гостевой и гостиной, наконец, будут гости, я ничего не придумал. А иначе все это семейное древо рухнет, ибо давно сгнило в сердцевине, побеги, ветки и веточки корявые давно засохли и даже отвалились, только наиболее живучие проросли из-под земли и пошли расти своим диким ростом. Никогда им не быть деревом, а только так - кустом или подлеском.

Дома я решил тихо поужинать и лечь спать. Поговорю завтра, после работы, сейчас уже поздно. На самом деле я не знал, как все это устроить и не имел понятия, как отказаться от этой затеи. Хотя я никому не обещал, что так и будет, но иначе уже и быть не могло. Я все детство старался не доставлять маме неприятностей и огорчений, достаточно было Веньки, который вечно влипал в истории, из которых его спасала мама. Я и сейчас старался быть абсолютно положительным, без проблем, а если они случались, то пусть близкие узнают о них потом, как можно позже или вовсе не узнают. А Веньку я решил не звать, не потому что боялся его первородства, а лучше не звать. Венька он чумной, может быть хорошим, а может что-то отчебучить. Пусть этот дикий росток, давший кучу проростков, сам даже не помня, где и как, растет и развивается вдали, я ему помогу коли что.

Сейчас, придумав свадьбу Ольги Сергеевны, я уже видел, как среди моих, еще не выросших, всего по плечо, елок стоят арки белого цвета в цветах. А по дорожке, по которой кроме таджикских рабочих еще никто не ходил, я веду бабушку-невесту, чтобы передать ее Петру Витольдовичу. Меня удивляли эти старики. Я любил их, гордился ими. Я завидовал им, хотел бы быть таким же. Я хотел, чтобы они были счастливы в этот день, которого у них никогда не было.

Утром я робко намекнул жене о вероятности или возможности проведения семейного праздника у нас. Она неожиданно обрадовалась, согласилась сразу. Само собой разумеется, это прекрасно, она же пускала сюда группу Бори в студенчестве, не боясь ущерба от школяров. А тут такие люди и тем более родня, к тому же все родовитые и заслуженные. Это такое событие, которое непременно должно быть именно у нас, она сейчас же приступит к подготовке. Сколько будет приглашенных? Надо подумать о сервизе, есть неплохие лиможские белые тарелки, как раз к бракосочетанию. Совсем недорого продается на 12 персон, может взять два? А к ним нужна скатерть, с вилками у нас в порядке. А кто будет готовить? Вопросы летели стремительно. Я давно не видел ее такой радостной. Все решилось, я был счастлив, что все так замечательно уладилось. В такие минуты я любил ее щебет, даже не слушая это пение скворца или малиновки, я плохо разбирался в птичьих песнях, просто они мне нравились.

- Видишь, Викентичка, видишь, ты мне говорил, что торжественная свадьба это пошлость. А вот у таких людей тоже свадебка с букетами, фатой и салатиками, все, как у людей. Они как мы. Такие же, когда до дела доходит. А мы даже лучше, потому что их приютим, если у них, понятно, в таком возрасте, денежек на ресторан нет. Конечно, малыш, мы их приютим, кто же кроме родни поможет. Мы же тоже себе, когда женились, не могли ресторан позволить. И Бог с ним, вот же уже четверть века живем.

Она радовалась тому, что они такие, как мы. Такие - как она, ее брат и вся их родня, они оказались там же, откуда вырвалась она. Она торжествовала, она возносилась от распиравшего счастья, что они бедны, а мы можем им подать, помочь. Она была щедрой и милостивой, увидев их униженными и просящими.

Они не были лучше или выше, они были иными. Я готов был закричать, чтобы она замолчала, прекратила, заткнулась, закрыла свой рот и больше не смела говорить о тех, о ком понятия не имеет. Не нужен салатик ни Ольге Грековой, ни ее будущему мужу Крассовскому. И Летиция, что вечно в безденежье, не бедная, у нее все есть, ей ничего не надо. Я был бы рад, если бы мог что-то ей дать, но не мог, ничего не мог. Я задохнулся, сжал зубы, задержал дыхание. Потом тихо сказал, что мы все обсудим вечером, сейчас мне пора на работу. Она ничего не заметила и отправилась проводить ревизию посуды, чтобы блеснуть как следует. Нечасто у нас бывает великосветский раут.

Я не знал, что делать дальше, не у Анечки же в дачном доме, где Ростик починил крышу и крыльцо. А почему бы съемный дом, пришло мне в голову, не выдать за свой? Нет, не успеть его обжить. Даже с помощью Стаса и Ростислава, даже если Колю позвать на помощь, не успеем сделать его своим.

На помощь пришел Петр Витольдович, вот уж чего не ждал, так его звонка. Он был как всегда отстраненным и церемонным. Он женился впервые и навсегда, но все правила надо было соблюсти. С тем и обратился, чтобы провести мальчишник, по правилам, но без излишеств. С его стороны будут три товарища, ну, конечно, я приглашен. Только вопрос, как это сделать, чтобы без девушек из торта и прочих безобразий. Словом, последняя холостяцкая пирушка, поэтому он устраивает ее в Дворянском собрании. Так решили его друзья. Я как действующее лицо будущего события обязан быть, могу взять друзей, но не более двух.

Бедный Петр Витольдович перед свадьбой увидел новыми глазами плачевное состояние своего дома, в котором он уже десять лет жил один, по смерти своей матушки. Квартира требовала если не ремонта, то хотя бы простой уборки. Он было начал сам мыть стол и искать рюмки, но от усилий заболела голова, заломило спину, а он так и не отмыл даже малой толики. Уже было решил вызвать какую-то службу по уборке, но увидел папки и документы в комнате, разложенные везде - на столе, на подоконнике, стуле матушки, рядом с кроватью. Это нельзя просто убрать в стопку, потом их не систематизировать.

Хорошо, что ему позвонил Истомин, хотел поговорить о конференции. Крассовский не говорил ему о грядущем событии, стеснялся или боялся неудачи. Вдруг Ольга откажется в последнюю минуту, сбежит из-под венца. Быть посмешищем и объектом колких шуток над изменившем себе вечном холостяке. Еще кто-то мог бы припомнить его пикировки с Ольгой Сергеевной, это было совсем нелепо. А тут от бессилия в попытках прибрать дом, его будто прорвало. Он, сбиваясь и торопясь, все выдал Константину Павловичу. Тот отнесся серьезно к признанию товарища, перезвонил Нахимову и, пригласив в компанию Залешина, его предки тоже служили в Севастополе, вместе они решили, что необходимо устроить мальчишник. И даже все устроили, договорившись с охранником здания, где была их штаб-квартира, о маленьком празднике, который закончится до десяти вечера. Намекнули на причину, им позволили остаться до одиннадцати.

Однако со стороны невесты, оказывается, тоже должны быть друзья, я как главный персонаж праздника, без сомнения обязан. Я должен быть послезавтра на вечеринке, без галстуков, потому что они будут кутить. Желательно, с кем-то из родственников, но Николай не может быть послезавтра. Он приедет только за день до свадьбы. Никого другого из мужчин нашей семьи Петр Витольдович не имеет чести знать.

Я сразу решил, что более подходящего товарища для их игр, чем Станислав, я не найду. Он не удивится Нахимовым и Истоминым, Голенищевым-Кутузовым, Суворовым и кто там еще из этого блестящего корпуса подтянется. Он их даже перещеголяет в своем вдохновенном вранье. Он со своим обществом имени Мартина Идена окажется на месте. Может, его даже примут в свой священный союз все эти старики, в веселое детство которых давно погрузился и я, затянутый сетями спеси, гордыни и скуки. Как глупая рыба, которую могут спасти только неведомые мне рыболовы. Но пока я не мог выпутаться из суровых ниток генеалогического невода и оставалось только смириться.