Я не заметил Ольгу Сергеевну у памятника, хотя пришел минута в минуту, даже машину бросил у офиса, чтобы не опоздать, добрался на метро. По аллее толпой бродили гости столицы, рассматривая бюсты космонавтов, только одна женщина в джинсах и короткой кожаной курточке стояла. Через пять минут моего томительного ожидания эта дама направилась ко мне. Приподняв большие дымчатые очки в черной оправе, она хорошо поставленным голосом сказала:

- Викентий, вы совершенно не обращаете на меня внимания. Я решила в этот раз более соответствовать вам по возрасту. Тридцать лет скинуть невозможно, а двадцать легко скрыть.

- Вам удалось меня провести, Ольга Сергеевна. Вы мастер перевоплощений. Я не успеваю за вами.

- Викентий, я решила проучить вас и доказать, что не стоит судить стариков по возрасту. Мы все такие же, и многое можем. Но это пустая болтовня. Что вам удалось узнать, господин частный детектив?

- Немного, как вы уже знаете. Егоркина вела замкнутый образ жизни, слыла тихой соседкой, временами доброжелательной и душевной. У нее был сердечный друг по имени Гарик, который навещал ее на оранжевом внедорожнике.

- И что вы собираетесь предпринять с такими исходными данными?

- Искать Гарика, - обреченно сказал я.

- Этого Гарика зовут редким именем Гарий, - Ольга Сергеевна торжествовала. - Он из древнего казачьего рода с его слов, но, скорее всего, врет. Сейчас многие выдают себя за тех, кем на самом деле не являются. Дети лейтенанта Шмидта, новоиспеченные дворяне, - я засмеялся, она посмотрела строго. - Голубчик, я не про нас, мы можем подтвердить свое происхождение на пятьсот лет.

- На триста семьдесят, - поправил я ее. Сейчас возникнет спор, она будет нести чушь про итальянских зодчих, обидится, уйдет, я так и не узнаю подробности про Гария. - Так по документам получается, - вздохнул я.

- Викентий, вы буквоед, но это даже хорошо в архивных розысках, - сегодня Ольга Сергеевна была благодушна. - Вам не хватает порыва, но вместе мы свершим великие дела, - она крепко взяла меня за руку. - Мой отец скрывал свое происхождение, он, вообще, многое скрывал.

- Это понятно, мой дед тоже не говорил о нашем происхождении.

- Вы не поняли, - она скривилась, - это уже перестало быть тайной, во всяком случае часть этой истории. На фронте Сергей Сергеевич, мой отец, проявил себя талантливым разведчиком. Его сразу заметили, поэтому по официальной биографии он закончил войну рядовым без наград, его награды были засекречены, как и вся последующая служба. Звезду Героя он получил за Алжир. Когда французы проиграли войну в Индокитае в 1954 году, они приняли решение создавать ядерное оружие, которое предполагалось испытывать в Алжире. Как вы понимаете, в этой стране сразу возник фронт национального освобождения, и началась война за независимость. В 1962 году свободный Алжир встал на путь социализма. Мой отец учил алжирских товарищей подпольной деятельности и диверсионным акциям. Это была блистательная работа, - она была в экзальтированном восторге, почти как Пиотр, когда рассказывал о своей миссии. Для установления их родства даже генетическая экспертиза не нужна, тем более, что место захоронения вездесущего Пиотра неизвестно.

- Поэтому о вашей семье нет никаких данных, - запоздало понял я. - Вы пошли по стопам отца?

- Конечно. Как могло быть иначе?! Меня приняли в хороший вуз, где я должна была выйти замуж. Мой муж был человеком чести и настоящим патриотом. Мы служили, - она сделала ударение на слово мы, - в Индонезии, Швеции, Японии. Но это пока не предмет для исторических изысканий, - она наслаждалась моим изумлением. - Ах, Викентий, поверьте, я умею разговорить людей и расположить их к себе.

Я недоверчиво хмыкнул, вспомнив нашу первую встречу. Ольга Сергеевна поняла мою ухмылку и уточнила:

- Вы о нашем знакомстве? Это не имеет отношения к делу, это личное, это память об отце, фамильная гордость. Я даже готова согласиться с вами, что польская кровь в нас тоже есть. Но я легко расстаюсь с обидами, к тому же вы мне, - она подыскивала слово.

- Четвероюродный племянник, - подсказал я.

- Это прекрасно. И Летиция, о которой вы говорили, я полагаю тоже.

- Мне она пятиюродная сестра, я вас как-нибудь познакомлю. Она вам понравится.

- Мне кажется, вы в нее немного влюблены. Простите старуху, - кокетливо добавила она.

Я не ответил, потому что не хотел отнекиваться и согласиться не мог. Интересно бы было рассказать ей о Пиотре, Сергее Евгеньевиче, Иосифе Викентьевиче и Владимире Иосифовиче, с которыми я знаком лично, но это я оставил на потом. Как и то, что я близко знаю ее внука Колю Макукина, о существовании которого она не подозревает. Судя по рассказам Николая, его отец - сын Ольги Сергеевны. И это я сообщу ей позже. Сейчас я сказал иное:

- Вы гений маскировки и перевоплощений, думаю, вам не составило труда обаять жителей Химкинского бульвара.

- Не смейтесь, это был большой труд, впрочем, приятный для меня, я скучаю без дела. Я неплохо развлеклась, вошла в форму, хотя Аркадий оказался непростым орешком.

- Филателист?

- Да, да, это его страсть, а так он букмекер с советским стажем. Сейчас консультирует букмекерские конторы, у него хорошая школа подпольной работы, он большой хитрец и ужасный ловелас.

- А мне он показался профессором на пенсии.

- Зачем профессору уходить на пенсию? А вот чутье и умение управлять людьми у него ушло, осталось только учить других. Но у него пока еще наметанный глаз. Беседа с ним была, как пинг-понг, мы стоили друг друга, - кажется, она перешла на романтическую волну.

Мне оставалось подыгрывать ей, чтобы что-то узнать. А она водила меня за нос, томила ожиданием.

- Не сомневаюсь, что победа оказалась за вами.

- Ну что вы, коварный льстец, просто он кое-что рассказал мне. Этот Гарий из казаков жил где-то в районе Площади Ильича, в то время ему было где-то под пятьдесят, но юбилея еще не было. Значит, сейчас ему около 55, плюс-минус год. Он работал в каком-то издательстве редактором, может быть, на руководящей должности. Это то, что известно Аркадию, он выяснил это в случайных беседах с Гарием, я склонна верить ему. Анна Пантелеймоновна сообщила, что мужчина был женат. Приходил без обручального кольца, но на загоревшем пальце оставалась белая полоска, выдававшая его семейное положение. Что еще? У него дома был белый кот, вероятно сибирский, во всяком случае длинношерстный, хотя сейчас это неважно. Он аккуратен и скуп, потому что докуривал сигарету почти до фильтра, никогда не стряхивал пепел на подоконник. Он три года ходил в одном и том же плаще, который содержал в безукоризненном состоянии. К машине Гарий относился так же. Перед тем, как завести мотор, протирал зеркала и стекла, летом старался не ставить ее под тополями, с которых летят липкие чешуйки. Нина Егоркина была влюблена в него без памяти. Накануне каждого свидания из ее квартиры доносились изумительные ароматы, а сама она встречала его в наряде, в котором только в Большой театр ходить. Словом, если Гарий не сменил место жительства, то вычислить его возможно. Но я не стала бы сразу беседовать с ним, а понаблюдала бы за его образом жизни.

- Мы можем найти Гария по его прежней прописке, даже если он переехал, он же откуда-то выписался, - продолжил я ее размышления, старая шпионка явно сдала, увлеклась поисками голубой крови. - А как зовут вашего сына?

- Сергей, Сергей Сергеевич, - она не ожидала этого вопроса, стушевалась, занервничала и точно не хотела говорить о сыне.

- Как же может быть иначе! - я старался быть светским. - Родовые имена с нами. Меня вот Викентием нарекли, как пра-пра-пра-прадеда, четыре пра, он и вам пра-пра-прадед. И его сын был Викентий, только мы от Иосифа, второго сына, - звучало, будто я Библию читаю.

- И может быть, его прадед - Винченцо, как Беллини, - это вырвалось само собой.

Она сжала мою руку, но не сказала ничего. Мне показалось, что она хочет в чем-то признаться, в чем-то важном для нее, что она скрывает, больше государственных тайн, которые для нее давно стали приключенческим фильмом шестидесятых годов, но это несказанное было важнее. Я слегка пожал ее руку, и мы пошли по аллее молча.

Я вызвался проводить ее домой, по дороге купил розу, преподнес ей, она приняла, но промолчала. Где-то уже перед Рижским мостом сказала, что может обратиться к своим людям, они поищут этого Гария. Я был благодарен ей за помощь, но считал, что рано пока подключать столь серьезные связи. Мы и сами справляемся. Стас, мой пятиюродный брат, прекрасно найдет эти данные. Как только мы что-то выясним, то сразу сообщим ей. Без ее опыта наблюдения и разработки объекта нам никак не обойтись.

Я был голоден и потому предложил ей зайти в какое-то итальянское кафе, что оказалось рядом. Ольга Сергеевна легко согласилась. Нам не повезло, в меню было только пиво, и мы обошлись кофе с какими-то замысловатыми десертами, хотя я бы сейчас выпил граммов 150 водки. Ольга Сергеевна вновь блеснула своей интуицией:

- Викентий, вам хочется выпить?

- Да, - признался я, - трудные были дни.

Я думал, она разразится боевыми воспоминаниями, как им приходилось в тылу врага, но ошибся. Она молча достала фляжку из своей элегантной сумочки, протянула мне:

- Текила. Никак не могу отказаться от вкуса голубой агавы.

Я отхлебнул два глотка.

- Пейте все, я, увы, наслаждаюсь только ароматом настоящего мескаля. Пейте, не стесняйтесь, вам же хочется граммов сто пятьдесят, - я вздрогнул.

Она угадала мою дозу и поняла, что угадала. Это ее порадовало. Хотя, я видел, ее что-то заботило, о чем она хотела сказать, но не решалась. Я отхлебнул еще и вернул ей фляжку, придержав ее в руке. Мы держались за фляжку вместе, но она молчала, глядя в чашку. Она сняла все маски, передо мной была уставшая печальная старая женщина. В своей той жизни ей приходилось, отринув сомнения, хитрить, лгать, подставлять, соблазнять, возможно, убивать, ради великой идеи, без раскаяния и сожаления. Сейчас она одна со своими воспоминаниями и прошлым, ненужная, потерянная. Может, поэтому она и ищет опору в героической истории рода?

- Я могу вам чем-то помочь?

Она не ответила, я разжал пальцы. Она убрала фляжку в сумку, мы покинули кафе, я проводил ее домой. Только у подъезда она прервала молчание, попросив меня бывать у нее, непременно, с новостями, и не забыть познакомить ее с Летицией. Я обещал, к тому же ее младшего сына зовут Викентий, сам не знаю почему, добавил я.

- Самый младший из Гроше, - сказала она на прощание.

Дома меня ждала тишина. Маришка демонстративно легла спать, не дождавшись моего возвращения, и даже старательно делала вид, что спит, не слышит, как я вошел. Я не стал ее беспокоить, поправил ей одеяло и тихо лег на диванчике в Борькиной комнате, решив, что утром все объясню затянувшейся встречей с партнерами, где пришлось выпить пару рюмок отвратительной текилы. Рассказать про убийство, сыск, шпионов, хакеров, беглых каторжников невозможно, не стоит смущать покой супруги.

Я слышал, что супруга встала, пошла на кухню. Зажурчала вода, хлопнула дверь холодильника, я зажмурил глаза и замер, а потом заснул. Мне снились шпионы, которым я помогал перейти границу по морю. Не помню, удалось им уйти или нет, запомнил только море ночью, даже классической лунной дорожки не было, а свет прожекторов был.