У дома убиенной Егоркиной гуляли собачники, они были слишком молоды, чтобы помнить беглую главбухшу, пропавшую шесть лет назад. В подъезде хрущебы меня догнал Иосиф Викентьевич, он запыхался и раскраснелся, поднимаясь за мной на четвертый этаж.

- У тебя есть следственный опыт? - слегка кивнув, приступил он к разговору, - А я, как помнишь, служил столоначальником в Уголовной экспедиции. А потом трудился в конторе Императорских бумажных и гранильных фабрик.

- И раскрыл хищение, - кивнул я.

Мы пошли вместе. Бдительная соседка вышла на лестницу, притворив дверь. Выслушав рассказ о поиске Егоркиной, она внимательно изучила мои документы, долго сравнивая фотокарточку с моим лицом. Она так пристально смотрела, что я оглянулся, не заметила ли она Иосифа, но он отошел к окну на лестнице с консервными банками для окурков.

- Курят тут, а в квартиру тянет. Я уже и к участковому обращалась, а толку от него, - привычно начала брюзжать старушка, перехватив мой взгляд.

- Я хотел узнать, с кем общалась Егоркина, если вы, конечно, ее помните. Вскрылись новые обстоятельства, и я веду это дело.

- Не успокоились. Ее тогда милиция ловила, ловила, мы уж решили, что поймали. Она пропала, а в квартиру ее другие въехали, уже года четыре как живут. Значит, не поймали менты Нинку, вот хитра. Говорили, что миллион сперла. Хотя врут, кабы сперла, жила бы она тут. Она с запросами была. Племянник мой было к ней подкатил, а что, женщина приличная, одинокая. Так она фыркнула, мол, не по Сеньке шапка, куда ему до нее.

- Спроси, может у нее был другой кавалер, - подсказал Иосиф.

- Как вас зовут? - ласково поинтересовался я.

- Анна Пантелеймоновна. А племянник мой парень хороший, он потом с Тамаркой из третьего подъезда сошелся.

- Анна Пантелеймоновна, а может, она отказала, потому, что у нее был другой мужчина.

- Был, точно был, домой ее подвозил регулярно, но не оставался. Мы решили, что она с женатым крутит, а племянник мой человек серьезный, с намерениями.

- Вы помните этого человека?

- Да я его и видела только из окна. Машина у него была, как у тебя, только рыжая, - я не стал спрашивать, откуда она знает мою машину. - Он норовил тихо проскочить, дверь подъезда придерживал, чтобы не хлопала, воспитанный мужчина.

- А может, у Егоркиной были близкие подруги или с соседями она с какими-то общалась?

- Нет, она заносчивая была. Головой кивнет и пробежит, не остановится, не спросит, как самочувствие. Сбежала, никто и не заметил, будто и не было ее вовсе. И подруги к ней никакие не ходили, только этот мужичок.

- Может, ваши соседи что-то помнят?

- Милый, так все ж на даче, раньше ноября не вернутся.

Я поблагодарил бдительную Пантелеймоновну за те крохи информации, что получил. Старуха стояла у двери, пока я спускался по лестнице. На третьем этаже Иосиф предложил зайти в квартиру под Егоркиной и держаться построже, не давать им пускаться в пустые словеса. Но я был не согласен с ним, надо дать человеку свободно вспоминать, а не душить его вопросами. Нам открыл дверь высокий сухой старик, несмотря на воскресный день он был в белой рубашке и жилете. Узнав, кто я, предложил зайти, на столе были разложены альбомы с марками, пинцет, лупа.

- Привожу коллекцию в порядок. Сейчас филателия терпит упадок, нас осталось немного. Наследники продают коллекции, вот я и стараюсь, чтобы они не распылились. А ведь раньше эти шедевры графики увлекали всех - от пионеров до кронпринцев. Сейчас это способны понять лишь эстеты.

- А может, это верно, зачем нести искусство в массы?

- Позвольте заметить, вы сноб. Если бы не марки, которые я стал фанатично собирать в десять лет, был бы я скучным инженером, на пенсии либо запил, либо тихо помер на шести сотках в Можайском районе. А так они расширили мой горизонт, спасли меня в старости. Я знаю все про страны, я неплохо разбираюсь в политической истории и искусстве. Но впрочем, я вас заболтал. После смерти жены, понимаете ли, я живу одиноко, дети приезжают два раза в месяц. Смотрят на меня как на старого чудака. Они живут скучно, без полета, предлагают мне путевку в санаторий, будто мне это интересно. А Ниночка понимала, я часто брал у нее в долг, чтобы не нервировать супругу тратами. Я вовремя отдавал, но она была согласна ждать любой срок. Я даже однажды показывал ей несколько своих коллекций, которые были на выставке в Праге в 1979 году. Она была милейшим человеком, я не верю в ее преступление. Думаю, ее запутали эти бизнесмены, перевели деньги в оффшор, а на нее списали, все может быть в наше время. Она была кристальной честности. Я как-то, представьте себе, забыл, что вернул долг, принес второй раз, она не взяла.

- Вы случайно не знаете ее подруг?

- Подруг нет, а вот друг у нее был, они даже путешествовали вместе. Он заезжал за ней, она выходила с чемоданом, а через пару недель они возвращались.

- А может, она ездила в командировку, а он подвозил ее к поезду?

- Нет, нет, она возвращалась загоревшей и посвежевшей. И обращалась она к нему запросто - Гарик. Больше, увы, ничего не могу сообщить. Надеюсь, что Ниночка вернется, и ее оправдают.

- Для этого мы и работаем, - сказал я фразу, явно слышанную в каком-то советском детективе.

Что делать дальше, я не знал. Беседы с соседями мало что дали. Ничего они не помнят, и зря я отправил Ольгу Сергеевну к ним. Иосиф, наоборот, был воодушевлен. По его мнению, мы пришли к неплохим результатам: мы знаем, что у жертвы был тайный любовник по имени Гарик, на оранжевом автомобиле, похожем на мой. Этот человек старался был незаметным и незамеченным.

- Гарик - это очень важно. Только кто это Гарик? Игорь, Егор, Георгий, в конце концов, просто Гарри. И оранжевый паркетник шестилетней давности тоже много что дает. Он его сто раз мог поменять, - возразил я.

- Важно, что он умеет водить.

- Да, - разозлился я, - это, безусловно, поможет нам его найти. Лучше бы он был филателистом. Их ныне, говорят, мало, там легче отыскать нежного друга Гарика.

- Ты прав, - серьезно сказал Иосиф, - марки это важно. Именно так мы разоблачили похитителя сапфиров. Ему часто приходила почтовая корреспонденция с британскими марками. Мы заменили сапфиры синим шпинелем, он не смог разобраться в камнях, украл. Его взяли уже на вокзале с поличным, при этом шельмец решил отправиться в столицу третьим классом, затерявшись среди мещан.

- То дело закрыто, тебе орден дали. Мы расследуем убийство Егоркиной и орден нам не дадут.

- Жаль, что у вас не ценят радение.

Я лихорадочно соображал, кого еще опросить. Коллег Егоркиной? Но если она смылась с миллионами, а в этом я не сомневался, то вряд ли у нее были задушевные подруги на работе. Это бы полиция выяснила давно. Может, Сергей прав, она вернулась к этому Гарику. И надо найти его.

- Когда-то у меня был знакомец по имени Гарий, - продолжал свою болтовню Иосиф. - Утверждал, что он из ордынских ханов Гиреев, но оказался прохвостом.

- Какова численность населения в России в твое время?

- По переписи 1858 года 74 миллиона человек.

- А в Москве сегодня официально 12 миллионов, а, говорят, что 20. Двадцать! Как найти человека, о котором мы ровным счетом ничего не знаем?!

- Мы должны узнать о нем все.

- А еще лучше, если он сам придет в полицию, встанет на колени и покается, избавит нас от этого безумия. Помнишь, у Достоевского убивец покаялся.

- Я читал «Записки из мертвого дома», очень поучительное чтение, но такой истории там не помню.

- Это из другой книжки. Там убивца совесть замучила, и следователь достал, вышел он на Сенную или еще куда, не помню, и крикнул: «Я убил».

- Я не сталкивался с совестливыми злодеями, - развел руками Иосиф. - Но говорят, в Москве все иначе, здесь и преступности меньше, а если и есть, то случайная, повздорили и поленом по голове.

- Жены травили своих старых мужей, незамужние девицы избавлялись от нежданных младенцев, приличные люди убивали любовниц-шантажисток, - продолжил я. - Как говорит твой дядюшка, нравы не меняются.

- Ты думаешь, несчастная шантажировала этого Гарри? Женщина могла взять всю вину на себя, оставив его на свободе, в надежде и мечтах, что он оценит ее жертву, - его разглагольствования были не лишены смысла.

Это была единственная версия, возможная при наших скудных знаниях о жизни убиенной.

- Они вместе работали?

- Вероятно. Без сообщника очень трудно украсть миллион.

Я тут же связался со Стасом, попросил найти в строительной компании, в которой работала Егоркина, человека лет сорока-пятидесяти по имени Гарий, Гарик, Игорь, Егор, Георгий. Он должен был работать шесть лет назад.

- И пробей, был ли у него внедорожник оранжевого цвета, марку не знаю.

- А Ашот на Мерседесе не подойдет? - Стас никогда не унывал.

Его настроение передалось мне, меня даже стало увлекать происходящее. Мне казалось, что мы найдем истину, спасем несчастного Игоря, который тоже Гарик, вдруг подумал я. Но у него не было оранжевого джипа, что исключало его из списка подозреваемых. Хотя почему мы подозреваем этого осторожного ловеласа, я не мог объяснить. Я поделился своими сомнениями с Иосифом Викентьевичем, у него сразу нашелся ответ:

- Человек, ведущий двойную жизнь, способен на любое преступление. В середине века было шумное дело, так и оставшееся нераскрытым. Убили французскую модистку, любовницу Сухово-Кобылина. Он дважды подвергся аресту, но осудили повара. Потом тот отрицал свое признание, вновь арестовали Сухово-Кобылина. А через шесть лет дело закрыли, потому как оно зашло в тупик. Но ведь был и убийца. Ходил слух, что это княгиня Нарышкина заказала убийство француженки. Замужняя дама была любовницей Сухово-Кобылина, родила от него дочь. Я считаю ее глубоко порочной и способной на все, неслучайно она сразу после убийства скрылась во Франции.

- Какие страсти! Ревность, внебрачные дети, любовницы из Парижа. А у нас тихая главбухша, спершая деньги.